Край забытых богов[СИ] - Алина Борисова

— Я точно выживу? — несколько обалдевшая от его страстной настойчивости, еще успеваю спросить, прежде чем сгинуть в очередном водовороте вампирской страсти.

— Даааааа, — шептала в ответ мне степь, ведь у Лоу с артикуляцией были в ту ночь проблемы, долго были проблемы…

— И что это было? — когда–то потом, ближе к рассвету, придя в себя в его объятиях, слабо интересуюсь я. — Решил свести меня с ума?

— Я сам, похоже, схожу с ума… — то ли всхлип, то ли вздох тяжелого похмелья. — Зачем ты ей позволяешь? Зачем ты позволяешь этой девчонке манипулировать собой? Ты хоть понимаешь, что она творит? Твой запах на ней, ее запах на тебе…

— Дай лучше попить, — свою–то жажду он удовлетворил. А у меня что по венам сейчас бежит, первозданная вампирская магия? Что бы ни было, ни сил, ни эмоций, ни мыслей уже не осталось. Хотелось только пить… пить… пить…

Он подал воды, и смотрел на меня, стоя на коленях перед кроватью. Такой… домашний. Не обремененный одеждой, встрепанный, с прилипшими к вискам волосами…

— Ты такая красивая сейчас, — мечтательно улыбаясь, сообщил он мне. — Светишься… Нет, правда, — подтвердил, видя мое недоумение. — У тебя, когда регенерация идет, в ауре такие всполохи яркие. И вообще, она становится… почти вампирская. Знаешь, непередаваемые ощущения: кровь — человеческая, густая, сочащаяся жизнью, а аура — практически вампирская, не совсем, но похоже, очень.

Он налил еще воды в протянутый мной стакан, подал, глядя на меня все с той же сытой благодарной улыбкой. И тут улыбаться перестал.

— Что?

— Подумалось вдруг, — он присел рядом со мной на кровать, осторожно убрал с моего лица упавшие пряди, провел по ним до конца, словно отмеряя длину. — У взрослых вампиров волосы не растут, ты знаешь? Просто дорастают однажды до определенной длины — и все. А вот если их обрезать — то организм воспринимает это как травму и начинает бешено регенерировать…

— А как же ваши женщины?

— Ну, технический прогресс успешно борется с природным несовершенством. Есть средства, — и он улыбнулся так загадочно, что даже мысль мелькнула: а не он ли их, часом, изобрел? Как высокооплачиваемый специалист по замене магии биохимией. — Но речь не о том. Когда ты болела осенью, Лар, у тебя не росли волосы. Отрастали потихоньку, да, но обычно, по–человечески, они же у вас всю жизнь растут… И свечения такого в ауре не было, и всех этих вампирских тонов и сполохов.

— И что это значит?

— Не было у тебя тогда вампирской регенерации, хоть и требовалась. Организм был истощен, организм был на грани — а не было, не включилась. А вот после укуса… Выходит, неправильно я тебя лечил, Ларис. Прикоснуться тогда к тебе боялся, а надо было не только касаться, но и кусаться.

— Ты думаешь?..

— Видимо да, ее запускают только ферменты в вампирской слюне да сплетение нашей сексуальной энергии, иначе никак.

— Да что ж у вас все через одно место делается? — и не знаю даже, смеяться или плакать. И ведь, похоже, правда: мы тогда с Анхеном даже сломанную руку сексом лечили. И помогало же… Анхен… как давно это было… Вот даже Рин в моей жизни вновь есть. А его — больше нет. Даже в снах к нему больше не выбираюсь…

— Ну, у людей тоже все через еду. Чем правильнее еда — тем здоровей организм, разве нет? — пожимает он плечами. — И потом, мамочка одного моего друга — та еще интриганка. И против своего внучека интриговать она не станет никогда. Так что, оценив, что голос крови на тебя не действует, она дала тебе другой стимул желать союза с вампиром. Понятно, что имелся в виду тот, кто тогда держал тебя в руках.

— И в чем же стимул? — не поняла я. — Если не спать с вампирами, так и регенерация особо не нужна.

— Молодая ты еще, Ларка. Но ничего, лет через десять поймешь, — он вновь загадочно улыбнулся, забирая у меня стакан. — Будешь еще воды? Тогда, знаешь, «спать с вампирами» прозвучало так заманчиво… Я бы, пожалуй, еще поспал. Ты ведь со мной?

Из шатра я выбралась только сильно после полудня. Лоу ушел значительно раньше, я и не слышала, как.

А в лагере было невероятно тихо. И народа не видно, даже в мастерских у Исандры.

— А где все? — недоуменно интересуюсь у начальницы.

— А все на охоте, — весьма язвительно отвечает та. — Все же Лоурэл был прав: один ребенок в лагере — еще не трагедия, но два — уже катастрофа!

— А что я? — тут же взвивается до того тихонько сидевшая в углу Рин. — Это Лара не хочет быть ни с кем, в упор не слыша всеобщего желания, а я только даю вам разрядку. И вообще, у нее еще платья есть!

— Да? — Нинара задумчиво переводит взгляд с Рин на меня и обратно. — А это могло бы быть интересно. Одолжишь?

— Я… пос–советуюсь с Лоурэлом, — я пока не очень понимала, что происходит. Вот только Лоу наш с Рин обмен одеждой не сильно понравился. Что он там бормотал про наряды и сведение с ума? Истощена была, не поняла, не запомнила… А делать что?

— Действительно, Лар, — подала голос Юлидара, Ты должна одолжить нашим девам платья. Всем. Это будет потрясающая вечеринка. Маскарад. Ты бы видела, как все шалели от Рин! Гремучая смесь вампирской открытости и человеческой недоступности. Жажда, которую не утолить! Давно я не ощущала такого накала страсти!

— Что толку? — горестно вздыхает Рин из своего угла. — Если он все равно сбежал…

— А наша маленькая пронырливая Ринхэра пыталась поймать коэра? — Ликиана во всей красе: холодна, высокомерна, насмешлива. — Нашла, на что ловить. У него дома подлинник есть, зачем ему подделка?

Рин резко встает и покидает шатер. Ликиана лишь усмехается.

— Ага, как же: ребенка прибежала, хвостиком махнула, и лучший эльвийский мужчина у ее ног! Мечтать не вредно.

— А идея у «ребенки» межу прочим неплохая была, — вступает в разговор Исандра. — Так что на счет платьев, Ларис, даешь?

Только рукой машу раздосадовано: да забирайте. И Рин жаль, и хочется побежать за ней, утешить… И я последняя, кому удастся это сделать. С их способностью чувствовать запахи, не только Рин, но и весь лагерь, наверно, в курсе, что тот, ради кого она наряжалась, всю эту ночь был со мной, только со мной.

Вот только прибежал ли он с той вечеринки ко мне, или, все–таки, от нее? Что сводило с ума хладнокровного и сдержанного коэра? Сомневаюсь, что я. Я была у него и так, что в платьях, что без…

Но идею с платьями вампирши все же дожали. Желающих примерить мои наряды нашлось даже больше, чем, собственно, нарядов, привезенных с собою в лагерь. Лоу смотрел на паломничество в свой шатер укоризненно, но молча. Лишь под конец выдал страдальчески: